Тантра — особая форма проявления чувств, искусства и религии. Полностью ее могут воспринять лишь люди, готовые углубиться в свой внутренний мир при помощи медитации. Не следует ожидать быстродействующих и легких предписаний. Попытки создания таких предписаний предпринимались, но они либо оказывались настолько общими, что, будучи понятными индусам, ничего не значили для западного человека, либо оказывались настолько конкретными, что оказывались справедливыми лишь для части необъятной и расплывчатой действительности. Существует множество разновидностей тантрической практики и верования. Но существует и связующая нить, которая поможет нам разобраться в этом лабиринте разнообразных форм Тантры. Этой нитью является идея о том, что Тантра — это культ экстаза, в центре которого помещается образ космической сексуальности. Все — образ жизни, ритуалы, магия, мифология, философия, комплексы знаков и возбуждающих символов — сходятся в этом образе. Священные тексты, в которых рассказывается об этом, также носят названия Тантр. Тантра включает в себя еще идеи и образы, заимствованные из наидревнейших пластов индийской религии — из Айан-веды (Aiyan Veda) и Упанишад (Upanisads), которые получают новую интерпретацию в виде различных диаграмм и персонификаций.
Рис. 1. Танка как место пребывания изображенной на ней буддийской Лотосовой Богини высшей мудрости. Тибет, 18 в.
Тантра обладает своей собственной мудростью. Это отличает ее от всех остальных религиозных и психологических систем, особенно от таких ортодоксальных, как брахманизм. Разные религиозные системы приходят к выводу о том, что реальный мир — ничего не значащая иллюзия, что та игра ума, которую мы называем жизненным опытом и миром, не имеет ни малейшего смысла. Они сходятся в том, что переживания, которые мы больше всего ценим — любовь к нашим детям, еда, эмоциональный восторг, который пробуждает природа, музыка и искусство, и даже поклонения, которые мы высказываем нашему личному Богу, — все это не более чем ловушки, от влияния которых нам надлежит освободиться. Мы должны научиться полностью отвергать любовь к мирским привязанностям любого рода, полностью сосредоточивать наше внимание на поглощении абстрактным образом Брахмана, или «Истины», или «неделимого целого», то есть на том, что является подлинной основой бытия. Согласно брахманизму, в случае, если нам удастся зафиксировать такое состояние сосредоточения, отключив мозг и погрузившись в Абсолют, мы сможем достичь Освобождения. В этом случае наша природа перестанет быть человеческой, и мы преобразуемся во всеохватывающее Сознание, которое одновременно является и бытием, и блаженством. Несомненно, для того, чтобы полностью отстраниться от привязанностей, необходим своего рода героизм и много-много времени, целая цепочка последовательных жизней согласно индийским представлениям. Но именно достижение такого состояния и является целью ортодоксальных индийских религий.
Рис. 2. Длинноволосый мудрец в состоянии сексуального возбуждения. Южная Индия, ок. 18 в.
Для достижения этого состояния необходимо прочувствовать на себе в полной мере ничтожность человеческого существования. Чтобы приблизить миг освобождения следует особое внимание сосредоточить на муках, отчаянии и всевозможных преступлениях, благо всего этого хватает. Необходимо также сосредоточиться на «отталкивающих» аспектах собственного тела и тел других людей, думая о них, как о прозрачных вместилищах флегмы, дерьма и зловонных отбросов. В результате можно обнаружить, что легко сказать: «Нет!» — миру, который доставляет удовольствием этим телам, отречься от явных, но исчезающих привязанностей. Страх мук также потеряет былую остроту. Таким же образом самый близкий человек становится временным заблуждением, бестелесной фантазией жаждущего ума. Когда все это будет принято, либидо освободится от пустого фантазирования, его растрачивание прекратится, и его можно будет направить на вечный, неизменный свет. Посредством влияния на тело и мозг постами, аскезой и жестким самоконтролем можно удалить из сознания последнюю привязанность, которая привязывает «Я» к месту, фрагменту, образу, движению или памяти мира иллюзий, тогда собственный мозг растворится в Брахмане как капля воды в озере. Тогда, даже если люди увидят, что тело ходит, в нем не будет уже человека. Это только оттиск, пустая матрица, кокон, оставленный улетевшей бабочкой. Тело будет существовать до тех пор, пока не закончится завод пружины, закрученной в незапамятном прошлом.
Тантра не оспаривает принципиальных положений такой позиции. Она только считает используемые методы достижения освобождения абсурдными. Нет нужды в отчаянном сопротивлении течению, чтобы достичь берега, такой идеал усугубляет жизнь еще неосвобожденных. Выдающиеся тантристы XIX века подчеркивали, что многие лишения их многострадальной Индии произошли по вине мироненавистничества, которое традиционные брахманисткие философии привили большинству населения. Сейчас уже никто не сомневается в их правоте. Вдобавок, как указал доктор Барлингей (S.S. Barlingay), существует логическое и феноменологическое заблуждение, заключающееся в предположении о природе бытия, которое не учитывает, в первую очередь, отношения бытия к человеку.
В противовес решительному «нет», которое официальный брахманизм говорит миру, Тантра говорит ему выразительное, понимающее «да». Она утверждает, что вместо подавления удовольствия, фантазий и экстаза, все это следует накапливать и использовать. Даже священные ортодоксальные Упанишады придерживаются такого же мнения. Так как ощущения и чувства являются наиболее мощными мотивационными силами человека, они должны не подавляться, а направляться на достижение конечной цели. Точно направленные, они могут стать ни с чем несравнимым источником энергии, не только постоянно растущего экстаза отдельного индивида, принося также пользу всему обществу. Для этого необходимо тщательным образом развивать свое физическое тело. Тантристы полагают, что официально поощряемые «Отрицатели», ненавидящие и отрицающие мир, в худшем случае являются скрытыми и опасными самовлюбленными садистами, в лучшем — безразличными эгоистами. Тантра имеет дело с любовью, а для любви необходим объект. Нельзя любить ничто. Любовь — значит забота; а забота, доведенная до предела, по-видимому, высшая человеческая добродетель. В то же время, различные направления Тантризма выработали детальную систему ограничений и ритуалов для того, чтобы адепты не впали в самодовольство. Это слишком легко - миллионы людей совершали это — гнались за удовольствием, экстазом, но не использовали его, а оставляли нетронутые, мертвые и стерильные воспоминания о своем собственном прошлом. Тантрические авторы указывали, что даже в ощущении полного единения, случайно испытанном в каждодневном акте любви, проглядывает конечная цель. Тем не менее, Тантра очень четко различает человека с животными инстинктами, обремененного поисками удовольствия только чтобы почувствовать новый экстаз, и целенаправленным тантристом, который расценивает свои ощущения и эмоции как бесценный вклад, приносящий высокие дивиденды. Тот факт, что наше фрагментарное восприятие мира внутренне бесцельно, никогда не оспаривается. Вместе с этим, считается, что существует позитивный жизненный опыт, который может быть использован. Этот опыт может стать лестницей, ведущей наверх, или импульсом, подталкивающим к экстатическому освобождению, оставляя за собой след любви и блаженства.
Рис. 3. Божественная пара испытывает небесное наслаждение в сексуальном союзе в акробатической позиции; мужчина играет на духовом инструменте. Южная Индия, ок. 19 в.
Индуистская Тантра объявляет и преступления, и лишения, равно как и удовольствия, активным вмешательством женского порождающего начала, многоликой Богини, оплодотворенной невидимым, непознаваемым мужским началом. В конце концов, Он произвел Ее только для собственного удовольствия. А игра, внешне походящая на половое сношение, доставляет наслаждение и Ей. Тантрист должен научиться идентифицировать себя в этом космическом блаженстве-в-игре и осознать, что то, что для остальных кажется убожеством и лишением есть неизбежная и необходимая часть ее паутины, в то время как наслаждение есть истинное отражение космического восторга. Такая точка зрения отражена в самих названиях тантрических текстов. «Камакалавиласа» (Kamakalavilasa), например, значит «эротическое удовольствие в любовных движениях», «Шактисамгама Тантра» (Saktisamgama Tantra) значит «Тантра о сношении Шакти». Результатом любовных стараний пары аморфных божеств является порождение вокруг них в разного рода узорных концентрических структур (гало), более или менее тонкоматериальных, более четко очерченных фигур, называемых девата (devatas), между которыми распределяется первоначальная энергия. Эти концентрические структуры изображаются в виде мандал и янтр, которым в текстах и искусстве уделяется много внимания. Буддистская Тантра совпадает с индуистской в оценке и применении символических рисунков, несмотря на некоторые расхождения по поводу их конечной значимости.
Девата имеют человеческий облик, мужской или женский, разные цвета, показывающие их качества, иногда — множество рук (чтобы показать их разнообразные функции), голов, выражений лиц, одежд, жестов и поз, каждая из которых глубоко символична. Воплощение в телесных формах прекрасных мужчин и женщин важно само по себе. На поверхностном уровне оно облекает либидо в чувственную и эротически привлекательную оболочку. Но на более глубинном уровне оно отражает принципы, охватывающие всю индийскую философскую мысль, включая астрономию и медицину. Согласно ей, Тантра отождествляет человеческое тело и космос. И тело, и космос являются идентичными функциональными системами, но наблюдаемыми с различных сторон, ни одна из них немыслима без другой. «Я» и «То, что вокруг» являются функциями друг друга. Космос, каким он представляется в мозгу, является структурой потоков энергии собственного тела. Космос обретает значимое существование только посредством деятельности человеческого разума. Между РАЗУМОМ (космическим) и разумом (человеческим) нет принципиального различия, как нет его и между ТЕЛОМ (космическим) и телом (человеческим). Вся сложность заключается в том, как связать вместе эти аспекты, устранить препятствия, и ограничения. Воплощенные в плоть тантрические девата, таким образом, постоянно предлагают каждому человеку идентифицировать себя с ними, начиная с нижних и заканчивая высшими уровнями.
Тантра составила карту энергетических каналов, по которым мгновенно распространяется креативный созидательный импульс, как в масштабах человека, так и в мировых масштабах. Вселенная получившегося феномена представляется тантристу как четырехмерный каркас каналов, в узлах и пересечениях которого располагаются фигуры девата. В Тантрических текстах и искусстве приводятся изображения этой схемы и детальное описание работы механизма. Тантрист выполняет этот механизм в состоянии садханы (sadhana) — психологического усилия, при помощи которого собственное тело уподобляется все более и более высоким уровням космической схемы. Конечным результатом является достижение слияния с первичным обоюдополым божеством, находящимся в беспрерывном (без начала и конца) блаженном половом сношении с самим собой. Вознаграждением для его постоянных усилий станет случайное видение, как если бы кто-то быстро увидел языки огня в горящей печи, вырывающиеся в щель заслонки, космического блаженства — всеохватывающей любви: половой, материнской, сыновней, человеческой, разрушительной — всей одновременно.
Рис. 4. Поклонение Трезубцу как символу связанного с ним божества — Шивы. Раджастан, 18 в.
Садхана включает в себя обряды и тщательно продуманную технику медитации, некоторые моменты которой будут рассмотрены ниже. Тантрист должен вести упорядоченную жизнь. Ибо он знает, что только постоянное повторение с полной отдачей реальных действий, как физических, так и умственных, может привести к перестройке тела и сознания. Простое чтение и размышления никому не нужно. Тантра — не вера, система догм, но способ жизни и действия. Индусы привыкли соблюдать обряды, начиная с незапамятных времен. От многократного повторения предписанных церемоний они получали огромное наслаждение и мощный заряд уверенности в собственной идентификации в своей вселенной. Обряды для них не та скучная рутина, в которую они могут превратиться для западного горожанина. Тантра, как и большинство других индийских культов, сосредоточена на предписанных моделях поведения и системе представлений. Тантрические тексты насыщены императивами, что может оттолкнуть западного читателя. «Садхака должен делать то-то и то-то», или «Прежде чем сделать то-то, он должен совершить то-то, то-то и то-то». Он должен придерживаться жестких правил и регулировок, избегая некоторых вещей как чумы. Тантра никогда не выказывала ни малейшего интереса к оценке и детальному рассмотрению бесконечно различных форм, возникающих в креативной игре. Тантра никогда не открывала ничего похожего на hexeity (haecceits) или глубоко личностных inscapes, хотя для этих и многих других явлений, несомненно, нашлось бы место в ее системе. Тантра понимает структуру мира как упорядоченную абстрактную модель, семантически обусловленную абстрактными существительными. Методические предписания считаются, несомненно, открытиями колоссального значения, хотя они ограничены спецификой индийской культуры, которые только глупец поставит под сомнение. Если ими правильно пользоваться, садхака может достичь блаженства и освобождения за одну жизнь. Среди методов — медитация, культ экстремальных ощущений, эстетический опыт, секс, наркотики, магия и общественная деятельность.
Популярный рассказ, который мы сейчас приведем ниже, имеет две различных версии в «Рудраямале» (Rudrayamala) и «Брахмаямале» (Brahmayamala). В нем сконцентрированы ведущие тантрические положения. Например, то, что Тантра — «путь», высший по отношению к традиционным учениям, но не противоречащий им; что она сплавляет воедино достоинства различных религиозных сект; что она выглядит скандальной с точки зрения ортодоксальных учений; что она имеет дело с экстазом особого рода.
Рис. 5. Мудрец, сидящий с лентой для медитации — полосой ткани, которая поддерживает его тело. Южная Индия, 17 в.
Центральный персонаж рассказа — индийский герой по имени Васиштха (Vasistha) — прототип мудреца брамина, сын бога Брахмы и учитель бога Рамы. Он преуспел в ортодоксальной индуистской религии и многих философиях. Именно поэтому он является подходящим символом для нуждающихся в уроках Тантры. Рассказ повествует о том, как Васиштха на протяжении шести тысяч лет усиленно занимается ортодоксальной медитацией, вел исключительно аскетический образ жизни, пытаясь принудить великую Богиню явиться к нему. Это ему не удается, и в ярости он хочет проклясть Ее. Отец переубеждает его, объясняет, что он создал себе совершенно ложный образ Богини. В действительности же, говорит он Васиштхе, Она безгранично материальна, Она сверкает как десять тысяч солнц, из которых сотворено все в космосе. Она — суть озарения Будды, добрая, любящая и прекрасная. Васиштха пробует снова в ином направлении, и, наконец, Она является ему в образе Сарасвати (Sarasvati) — священнейшей Богини древних браминских Вед — наиболее подходящем иконическом образе для такого Брамина, как Васиштха. Она объясняет ему, как далек он от истинного пути и предлагает ему выучиться методу «Кула» (Kula) тантрической традиции . Она говорит также, что у него нет шансов продвинуться далеко при помощи одной только йоги и аскетизма, нет шансов на то, чтобы хоть одним глазком увидеть ее подлинный образ. «Поклонение мне», — сказала Она, — «без аскетизма и боли». Он должен пойти в Махагина (Mahacina) (местность, вероятнее всего, в Гималаях) и выучиться подобающим методам. Затем Она вновь растворилась во времени и пространстве.
Васиштха сделал, как Она велела. Но когда он добрался до Махагина, он устрашился, увидев великого индуистского бога Вишну, реинкарнировавшегося в образе Будды, в компании обнаженных с красными от опьянения глазами приятелей. Вокруг порхали прекрасные женщины в украшенных бриллиантами и колокольчиками поясах на круглых бедрах, с которыми те попеременно сходились в половом акте, даря и получая наслаждение. Васиштха поднял шум и возмутился, так как все это шло вразрез с любым священным учением. Будда предупредил, что он делает грубую ошибку, будучи введенным в заблуждение внешним видом. Все участники оргий были подготовлены к ней длительным ритуалом и медитациями. В действительности же их внешние действия были лишь инструментом интенсивного внутреннего видения; а женщины были воплощениями самой великой Богини; и во всем действе не было ни капли самопотворства. Затем он обучил Васиштху особой Кула йоге и ритуалу, и мудрец осознал. Он достиг своей цели.