Тантрический взгляд на космические принципы выражены в Курма Пуране (Kurma Purana): «Правда, которая является умозаключением всех тех людей [проникнувшихся] Ведами (Veda) и ее высочайшей философией [Веданта/Vedanta], — та, которую йоги видят как Единого, всепроникающего, тонкоматериального, внекачественного, неподвижного и статичного; это изначальное состояние Великой Богини. Этот всеобъемлющее существование выше самого высокого, универсального, благотворного и безошибочного, что есть в йони Пракрити, это изначальное состояние Великой Богини. То, что белое, безупречное, чистое, без качеств и измерений, то, что осознается только в Я (Self), — это изначальное состояние Великой Богини». Она может появляться как «Он, кто разыгрывает драму Вселенной, кто бдит, когда мир спит [это значит — когда каждая тварь одинока], Единый (the One), Высший Бог». Он, таким образом, — танцор, танцующий мир. Его деятельная сущность — Кали, Она является Им в действии. Во внутреннем Я Он надевает свой костюм и грим. Успешный садхака, глядя внутрь, может увидеть драму, развернутую перед его глазами чувствами и деятельностью Единого Бога.
Это первоначальное условие: «Он, кто видел свое истинное Я, смотрит вниз на переселение душ в существовании как на катящееся колесо колесницы». Но на самом деле, «[Я/The Self] немыслимо, бесформенно, непостижимо, сокровенно, недоступно, компактно, непроницаемо, без качеств [Гуна/Gunas], чисто, сверкающе, [но] наслаждающееся качествами, ужасное, не созданное, искусное в йоге [с телом из сапфира], всезнающее, все отдающее, неисчислимое, вне начала и конца, прославленное, нерожденное, разумное, неописуемое, создатель всего, Я всего, наслаждающееся всем, управляющее всем, самое сокровенное бытие всего, Высший Свет».
Рис. 158-9. Космические Солнце и Луна; лицевая и обратная стороны. Танжур, 18 в.
Это Основание вне всех имен и форм есть за всем, что существует, давая ему возможность бытия. В Тантре это обозначено семенем бинду. Есть, однако, развернутые образы, которые пытаются предложить пути символического осмысления этого.
Главный из них — лингам в его особой форме Свайямбху (Svayambhu), «самозародившийся». Его поверхность наиболее плавно изогнута и закруглена сверху и снизу, что показывает, он не «стоит» или не «возникает» из чего-либо в пространстве и времени. Потому он может выглядеть похожим по форме на яйцо и напоминать Космическое Яйцо, которое упоминалось выше. Каменные иконы этой формы делают в нескольких областях Индии, особенно в Банаресе (Banaras), и продаются для пуджи. Древние образцы хранятся, как сокровища, у некоторых семейств. Некоторые представляют стадию, когда происходит разделение на чистое мужское и женское. Этим белым мраморным лингамам, сделанным примерно в прошлом столетии [19-м], могут поклоняться, положив их на красную ткань. Это символическое противопоставление цветов — белого и красного — в чистом виде. Белый — это ядро Бытия, красный — активное, страстное дополнение, которое создается и проецируется в пространство и время.
Однако стадия, предшествующая разделению, символизируется специальной группой икон из натурального камня той же формы из долины Брахмапутра (Brahmaputra). При обработке и полировке металлические оксиды, которые они содержат, проявляются на поверхности как яркие рисунки-вспышки. Это показывает на первые толчки к разделению, которые появляются в Великом Целом Самозарожденного-Лингама-Космического яйца. На дороге садхаки, восходящей к постижению источника Возникновения эти камни символизируют предпоследнюю возможность непосредственного познания Великого Целого, которое содержит все вещи во времени, сжимая их до одной мысли; любая опасность, что истинная пустота самозарожденного может быть забыта, отбрасывается внимательной пуджей. На самом деле, йоги должны принимать эту мысль во внимание вместе с ее значением.
Формы, которые могут принять вспышки на поверхности, могут быть очень интересными и важными, и каждый камень дает свое собственное непосредственное познание. Иногда вспышки могут быть тщательно подсчитаны для повторения модели сутры, границы на поверхности настоящего мужского пениса. Но чаще они предполагают астрономический взгляд на, вероятно, случайный порядок космических взрывов или дрейфующих облаков белого накаливания в самом дальнем пространстве, на раннем этапе их конденсации в галактики, звезды и миры. Вспышки на поверхности, однако, есть существенные совершенные изменения на коже Самозарожденного.
Рис. 160. Первичный Свет. Деккан, 18 в.
Многие скульптуры и рисунки пытаются показать полное экзистенциальное превосходство легендарных образов, основанных на лингаме. В самых отдаленных областях пространства, как говорится в одной истории, высшие боги Брахма и Вишну поспорили, кто из них выше. Неожиданно рядом с ними возник колоссальный светящийся лингам. Два бога по отдельности попытались измерить его длину; но как бы далеко и как бы глубоко они не погружались и не поднимались, они никогда не могли достичь ни один из его концов. Затем в нем появился в человеческом облике Шива, показав тем самым свое собственное подавляющее превосходство. Другая легенда, к сожалению, здесь не проиллюстрированная, из Пураны (Purana) рассказывает, как в другой раз объединенные усилия все индуистских богов не смогли подчинить очень быстро растущий и рассвирепевший огненный лингам. Наконец, это сделала Богиня, удовлетворив его внутри своей вагины. Эти две истории дают некоторое представление о том, как важные идеи Тантризма были выражены на популярном уровне. Они также показывают, что «сила» лингама может быть показана в человеческой форме, как сильная мужская фигура, которую Тантра иногда называет именем Махакала, «великой силы времени», «великого черного», и представляет ужасающим. Такой грубый образ, популярный в художественных замыслах, конечно, помог вдохновить ужасных девата тибетского буддизма, которые приняли Махакалу как генетическую силу времени.
Рис. 161. Первоначальное разделение внутри оплодотворённого мирового яйца. Раджастан, 18 в.
Лингамы для публичных пуджа, которые являются центральной иконой столь многих индуистских храмов, участвуют в идеологии трансцендентной энергии. Поскольку они стоят на земле, часто в углублении в земле, в пещере или каменной кладке, они не могут представлять оригинальный Свайямбху, который не существует «перед» чем-то. Но они представляют психо-космическую энергию Бытия после того, как прошла первая стадия разделения, когда мужской и женский принципы могут быть увидены отдельно. Люди могут носить с собой или хранить дома маленькие лингамы, сделанные из разных символических материалов, которым они могут посвящать частные пуджи.
Рис. 162. Изображение Браминов как Знающих Брахмана рядом с золотыми яйцами. Раджастан, 18 в.
Коллекции вырезных лингамов в храмах и некоторое количество миниатюрных рисунков иллюстрируют идею, что все множество лингамов, больших и маленьких, которые могут существовать, разделяют светящуюся энергию космического лингама-источника. Рисунки могут показывать в профиль много меньших лингамов, исходящих, как это было, от Великого Лингама. Все они могут быть той формы, которая показывает фаллический столб, стоящий окруженный женским йони-резервуаром. Этот резервуар в случае маленьких лингамов для частных пуджа может быть сделан в форме отдельного кольца, которое соскальзывает по столбу лингама, пока произносятся мантры.
Рис. 163-4. Яйца Брахмана, или лингамы Сваямбху (Svayambhu); слева, с красным фрагментом в форме йони. Варанаси, возраст неизвестен.
Камни из многих священных мест собираются и ритуально освящаются для пилигримов, уносящих их с собой. В некоторых из них, особенно Шалаграмах (Salagramas), содержащих сверхъестественные полости аммонитов, могут иногда быть просверлены сдвоенные дыры, обозначающие раскрытие пространства и времени в корне создания. Все они предназначены служить центральными точками воображения и напоминать о первоначальном; многие из них отсылают к Мировому Яйцу. Даже когда им не придана похожая на него форма, они обычно мыслятся как эмблемы Свайямбху лингама, который сам представляет кристаллизацию и застой вне создания желания, из которого исходит создание. Они — самосодержащие объекты, которые предлагают простейшую, но в то же время наиболее полную форму, которую может охватить разум.
Последний и первый, наиболее тонкий символизм всех отдаленных и абсолютных принципов энергии, выражен в терминах звука. Мантра систематизирует резонансы созданного мира и дает садхаке возможность контролировать их. Это подразумевает вид существующего материального мира, который очень хорошо согласуется с последними западными представлениями. Тема обсуждалась в специальной нити традиции в Тантре, посвященной Нада (Nada), «звуку». Тогда как другая символика, показанная здесь, прежде всего, визуальна, эта традиция представляет реальный мир как содержащий безмерный комплекс сетей вибраций и «резонансов» («дхвани» / «dhvani» на санскрите), которые берут начало, с точки зрения логики, но не времени, от единственной самозарожденной точки звука Надабинду (Nadabindu), аналогу созидающей точки в центре Шри Янтры. Разнообразие моделей вибрации, которые составляют мир опыта, развивается из их модификаций: в садхане они могут быть перевернуты, чтобы заново открыть оригинальную всеобъемлющую вибрацию в тончайшей форме вещества, называемой эфиром. Одна из метафор самого далекого созидающего звука — звенящий браслет на ноге танцовщицы (Лалита — Пракрити), чей танец, по Санкхья, плетет видимую модель мира. Распространяющиеся резонансы и интерференционные модели, поскольку их разнообразие растет, содержат грубые формы вещества сверху вниз по шкале: воздух, огонь, вода, земля, которые воспринимаются грубыми органами чувств. Мантры контролируют и организовывают эти резонансы, как янтра организовывает визуальные модели. Таким образом, система мантр может провести сознание через стадии размышления к внутреннему восприятию первичной вибрации (ее символизируют двойные барабаны) и единственной Надабинду. Высочайшие амплитуды тонкого звука заключены в мантре «Ом», чей физический символ — моллюск или ракушка — может быть превращен в сильную ритуальную трубу, а также во всей индийской культуре символизирует Лакшми (Laksmi), плодовитую мать вод Создания.
Рис. 165. Иллюстрация легенды о Великом Лингаме. Раджастан, 18 в.
«Ом есть весь мир… прошлое, настоящее и будущее… все есть в Ом… чтобы не переступало границы времени … есть Ом». Так что «Объединяя дыхание в Ом, можно подняться по Сушумне (Susumna)… медитировать можно на двух Брахманов, звучащего и беззвучного. Беззвучный раскрывается только звуком … звук-Брахман есть «Ом». Восходя с ним, кто-то достигает конец в беззвучии … пропуская мимо звук, человек исчезает в высшем беззвучии, непроявленном Брахмане. Они теряют все качества, становятся неразличимыми, как соки, смешанные с медом … звук-Брахман есть «Ом». Его пик — безмятежный, беззвучный, бесстрашный, без печали, блаженный, неподвижный …» на вершине кристальной колонны Сушумны. Точка, в которой сознание касается абсолюта посредством звука, приходит в конце длительной, проникающей в череп вокализации этой основной мантры космоса, острейшей вибрации носового гула, с которым завершается «Ом», пишущийся в санскритском алфавите в виде точки. Здесь сливаются точки звука и света, неописуемо прекрасные и маленькие, но также содержащие в себе весь мир манифестаций вещей в космической истории».
Рис. 166. Лингам, растущий из йони, символ соединения мужского и женского принципов. Варанаси, наше время.
Слышимый продолжительный звук — только манифестация деятельности Шакти-Богини. Источник звука — за пределами звука. Если смотреть на него с точки зрения Возникновения, память — это фактическое средство передвижения бессмертной Личности в разуме живущего существа; на самом деле и наше сознательное, и бессознательное восприятие, концепции и дорожки памяти, как и «мир», который мы конструируем ими, являются более или менее недавними воспоминаниями. Скрытое состояние женской силы разума-и-памяти есть резонанс (дхвани), внешней формой которого является звук. Первичный резонанс — первый «выстрел» звука и личная жизненная сила. «Вселенная движущихся и статичных вещей связывается вместе Шакти, она есть Резонанс … Она — та, кого йоги знают, как Кулакундалини (Kulakundalini), движущуюся внутри них, постоянно создающую неясный мелодичный шум, как жужжание пчелы, в Муладхаре»; или как рой черных пчел, пьяных от меда, чей резонанс устанавливает пятьдесят букв, и из них вся поэзия и все осуществляемое формируется, процеживаясь вниз по Сушумне. Колебание резонанса является причиной дыхания все живых существ. Поскольку дыхание — это грубая форма времени (Кали).
Рис. 167. Янтра ОМ-ХРИМ, объединенный семенной слог Вселенной, содержащий начало девата. Раджастан, 18 в.
Тантрический мир интерпретации и взаимодействия систем вибрации и резонанса хорошо согласуется с миром, которые нам представляют наши западные математические науки. Различие в том, что тогда как мы обозреваем наш мир с холодным любопытством, самодовольным поздравлением себя или со страхом, в лучшем случае с бесстрастностью, тантрист рассматривает свой мир с признанием, в которое вплетены все человеческие чувства. Для него резонансы искусства, его метафоры, ритмы и временные последовательности не менее значимы, чем взаимосвязи в руслах абстрактных систем. Жить, постоянно осознавая эту целую перемешанную структуру Реальности, благословление для тантриста. Никакое количество невдохновленных ритуалов, никакое количество абстрактных раздумий не приведет к освобождению. Только осознание, в полном смысле этого слова, что «Я есть Брахман» есть освобождение.
Рис. 168. Символ Вишну — раковина, излучающая великолепие. Южная Индия, 16 в.
Истинно успешный тантрический йог, говорится в Каулавалинирнайе (Kaulavalinirnaya), может только просить подаяние, чтобы жить. Он всегда находится в состоянии блаженства, сознавая свою идентичность с Шива-Бхайравой (Siva-Bhairava), так что никто, столь же не развитый, не может знать его истинную природу. Когда он один, он как будто сумасшедший, глухой или парализованный; в компании других он иногда ведет себя как хороший человек, иногда как странный; иногда он даже действует, как демон, потому что он работает в направлении чрезвычайно сложного длительного конца. Он всегда чист, и все, к чему он прикасается, очищается. Независимый от своего тела и погруженный в свое видение, он играет с ощущениями, которые для других были бы опасны, как ядовитые змеи. Всякий раз, когда он видит цветы, еду или ароматы, он автоматически предлагает их великой Богине. Он внешне не поклоняется, не исполняет обетов. Он знает, что он совершенен в себе, что он достиг самой глубочайшей нити Шакти и стал вечным блаженством, неумирающим, бесконечным Я, свободным от делений и изменений. Он понимает все религиозные тексты инстинктивно, делает всем добро. «Слева от него женщина, искушенная в искусстве любви, справа — чаша для питья. Перед ним мясо барашка, приготовленное с чили. На его плече — хорошо настроенная Вина (Vina) с мелодиями. Эта доктрина Кула, содержащая в себе учение великого Гуру, глубока и трудна для достижения даже йогами». В таком глубокомысленном символизме скрыты начало и конец Тантры.
Рис. 169. Естественная раковина-труба, символ Созидательного Звука. 19 в.