С величайшей скорбью приходится приступать к следующим страницам: в очерках, рассчитанных на крещеных, на верующих, на членов Церкви этих страниц по существу не должно было быть. Апостол Павел пишет: "А блуд и всякая нечистота и любостяжание не должны даже именоваться у вас" (Еф 5:3, см. также 1 Кор 6:9-10). Однако разврат окружающего мира сего настолько притупил нравственное чувство ("худые сообщества развращают добрые нравы", - 1 Кор 15:33), что даже у воспитанных в православной вере (даже у них!) появились добрачные связи и разводы. Тот, кто не вступил в брак, кто тверд в своем брачном союзе, кого не смущают помыслы внебрачного прелюбодеяния и кто не несет крест пастырского служения, - тем лучше этот очерк не читать.

...Одно из самых лживых политических начал есть... утвердившаяся со времени французской революции идея, что всякая власть исходит от народа и имеет основание в воле народной. Отсюда истекает теория, которая до сих пор вводит в заблуждение массу, так называемой, интеллигенции и проникла, к несчастью, в русские безумные головы. Она продолжает еще держаться в умах с упорством узкого фанатизма, хотя ложь ее с каждым днем изобличается все явственнее перед целым миром.

Константин Победоносцев

Значение любовных утех сильно переоценено: ожидания нелепые, удовольствие минутное, цена чудовищная.

Лорд Честерфилд

«Дионис и Гадес — одно и то же», — сказал глубочайший мыслитель Древнего мира. Дионис, молодой и цветущий бог материальной жизни в полном напряжении ее кипящих сил, бог возбужденной и плодотворной природы, — то же самое, что Гадес, бледный владыка сумрачного и безмолвного царства отшедших теней. Бог жизни и бог смерти — один и тот же бог. Это есть истина, бесспорная для мира природных организмов. Закипающая в индивидуальном существе полнота жизненных сил не есть его собственная жизнь, это жизнь чужая, жизнь равнодушного и беспощадного к нему рода, которая для него есть смерть. В низших отделах животного царства это вполне ясно; здесь особи существуют только для того, чтобы произвести потомство и затем умереть; у многих видов они не переживают акта размножения, умирают тут же на месте, у других переживают лишь на очень короткое время. Но если эта связь между рождением и смертью, между сохранением рода и гибелью особи есть закон природы, то, с другой стороны, сама природа в своем поступательном развитии все более и более ограничивает и ослабляет этот свой закон; необходимость для особи служить средством для поддержания рода и умирать по исполнении этой службы остается, но действие этой необходимости обнаруживается все менее и менее прямо и исключительно по мере совершенствования органических форм, по мере возрастающей самостоятельности и сознательности индивидуальных существ. Таким образом, закон тождества Диониса и Гадеса — родовой жизни и индивидуальной смерти, — или, что то же самое, закон противоположности и противоборства между родом и особью, всего сильнее действует на низших ступенях органического мира, а с развитием высших форм все более и более ослабляется; а если так, то с появлением безусловно высшей органической формы, облекающей индивидуальное существо, самосознательное и самодеятельное, отделяющее себя от природы, относящееся к ней как к объекту, следовательно, способное к внутренней свободе от родовых требований, — с появлением этого существа не должен ли наступить конец этой тирании рода над особью?

Смысл и достоинство любви как чувства состоит в том, что она заставляет нас действительно, всем нашим существом признать за другим то безусловное центральное значение, которое, в силу эгоизма, мы ощущаем только в самих себе. Любовь важна не как одно из наших чувств, а как перенесение всего нашего жизненного интереса из себя в другое, как перестановка самого центра нашей личной жизни. Это свойственно всякой любви, но половой любви [6] по преимуществу; она отличается от других родов любви и большей интенсивностью, более захватывающим характером, и возможностью более полной и всесторонней взаимности; только эта любовь может вести к действительному и неразрывному соединению двух жизней в одну, только про нее и в слове Божием сказано: будут два в плоть едину, т. е. станут одним реальным существом.

И у животных, и у человека половая любовь есть высший расцвет индивидуальной жизни. Но так как у животных родовая жизнь решительно перевешивает индивидуальную, то и высшее напряжение этой последней идет лишь на пользу родовому процессу. Не то чтобы половое влечение было лишь средством для простого воспроизведения или размножения организмов, но оно служит для произведения организмов более совершенных с помощью полового соперничества и подбора. Такое же значение старались приписать половой любви и в мире человеческом, но, как мы видели, совершенно напрасно. Ибо в человечестве индивидуальность имеет самостоятельное значение и не может быть в своем сильнейшем выражении лишь орудием внешних ей целей исторического процесса. Или, лучше сказать, истинная цель исторического процесса не такого рода, чтобы человеческая личность могла служить для нее лишь страдательным и преходящим орудием.

Обыкновенно смысл половой любви полагается в размножении рода, которому она служит средством. Я считаю этот взгляд неверным — не на основании только каких-нибудь идеальных соображений, а, прежде всего, на основании естественно-исторических фактов. Что размножение живых существ может обходиться без половой любви, это ясно уже из того, что оно обходится без самого разделения на полы. Значительная часть организмов как растительного, так и животного царства размножается бесполым образом — делением, почкованием, спорами, прививкой. Правда, высшие формы обоих органических царств размножаются, половым способом. Но, во-первых, размножающиеся таким образом организмы, как растительные, так отчасти и животные, могут также размножаться и бесполым образом (прививка у растений, партеногенезис у высших насекомых), а, во-вторых, оставляя это в стороне и принимая, как общее правило, что высшие организмы размножаются при посредстве полового соединения, мы должны заключить, что этот половой фактор связан не с размножением вообще (которое может происходить и помимо этого), а с размножением высших организмов. Следовательно, смысл половой дифференциации (и половой любви) следует искать никак не в идее родовой жизни и ее размножения, а лишь в идее высшего организма.

Соединяющий тела
Их разлучает вновь.
Но будет жизнь моя светла
Пока жива любовь.
Н. С. Гумилев

Вопрос, который мне хотелось бы задать, несомненно, относится к области сокровенного. Но так уж повелось ныне в нашей жизни, что о многом перестали стесняться говорить открыто... Мне известно, что людей, даже не чуждых Церкви, смущают некоторые советы по поводу совместной жизни супругов, которые можно найти в духовной литературе и которые сейчас выглядят явным анахронизмом: я имею в виду требование, чтобы физическое соединение супругов происходило с единственной целью зачатия ребенка. Можно встретить даже некие подробные руководства относительно того, как именно это должно происходить.

Секулярный мир обвиняет христианство в ханжеской морали и в негативном отношении к естественным половым проявлениям. Автор "Энциклопедии половой жизни" (Нью-Йорк, 1976) Харгинс даже называет христианство "религией импотентов" и ставит человечеству в пример "естественность" и многообразие форм половой жизни современных отсталых племен Африки и Индонезии. С другой стороны, В. Розанов, любивший Православие, упрекал тем не менее Церковь в богословской непоследовательности, ибо она освящает брак (в т.ч. и телесную его сторону) и в то же время презирает супружеские отношения, всячески их ограничивая и сводя их смысл к зачатию детей. А та версия толкования грехопадения, разделявшаяся некоторыми учителями церкви, которая сводила его суть к половому акту между Адамом и Евой, запрещенному Богом, и т.о., считавшая любой половой акт грехом, - версия, неоднократно высмеянная критиками Библии, жива в церковном сознании и по сей день. Н. Бердяев упрекал историческое христианство в том, что оно весьма односторонне восприняло слова Господа "могущий вместить до вместит", именно только в "сознании греховности рода, унизительности природно-родовых инстинктов". "Подумали, что Христос говорил... об отрицании пола и любви, о воздержании, проповедовал скопчество... [Но] Христос говорил о новой любви... о Божественном Эросе, который не все могут "вместить"... не родовая любовь, а личная и соборная, не природная, а сверхприродная, не дробящая индивидуальность (в размножении), а утверждающая ее в вечности... Христов Эрос есть мистическая влюбленность, мистическое радование.

В наши дни, как это ни может показаться удивительным, христианство остается «неизвестной религией». Причем не только для «внешних», а и для людей, которые считают себя принадлежащими к Церкви. Христианство воспринимается ими как система запретов. Один из таких стереотипов массового сознания утверждает, что Церковь отрицательно относится к интимным отношениям мужчины и женщины. Многие даже совершенно неосновательно полагают, что первый грех людей состоял в половом союзе Адама и Евы. Но на самом деле взгляд Церкви на половые отношения иной.

Духовная природа семьи - основа духовно-нравственного воспитания детей
Смысл брака в том, чтобы приносить радость.
Подразумевается, что супружеская жизнь -
жизнь самая счастливая, полная, чистая, богатая.
Это установление Господа о совершенстве.
Долгом в семье является бескорыстная любовь.
Каждый должен забыть свое "я", посвятив себя другому.

Святая страстотерпица государыня императрица
Александра Феодоровна